Пресса о «Деле» Сутягина

Шпиономания не просто глупа, она еще и незаконна

Евгений Кузнецов (см. «Re:Re: Сутяжничество, или Шпиономания в квадрате») совершенно справедливо отметил, что дело Сутягина – прецедентное и крайне показательное. Поэтому очень важно, чтобы не оставалось ощущения того, что в этом деле есть какая-то неопределенность. Тем более что российские законы дают на все вопросы весьма однозначные и недвусмысленные ответы.

Сначала о гостайне. Закон здесь не оставляет никакой неопределенности: человек, не имеющий допуска к гостайне, не то что не может эту тайну никому передать – он не может даже сказать, являются ли сведения, которыми он обладает, гостайной или нет. Кто из читателей сможет сказать, является ли гостайной утверждение о том, что в Калининградской области сегодня нет российских ядерных боезарядов? А утверждение о том, что они там есть? А ведь одно из этих утверждений – правда и, значит, самая что ни на есть государственная тайна. Вот только непонятно какое. И те из читателей, которые не знают реальной ситуации, не имеют доступа к соответствующим документам или не могут пощупать боезаряды руками, никакого секрета раскрыть не смогут, даже если захотят. То есть смогут, но с вероятностью ровно 50 процентов.

Грамотный аналитик, конечно, сможет сопоставить одни открытые факты с другими и прийти к какому-то выводу и, может быть, даже с приличной степенью уверенности. Но не более того. И если выводы смог сделать один, то не сомневайтесь: такие же выводы сможет сделать и другой. По эту или по другую сторону границы. Пытаться охранять государственную тайну, сажая аналитиков в тюрьму, будь то свои или чужие, конечно, можно, но тщетность подобных усилий непонятна разве что нашим доблестным чекистам. Но вот и у мыслящих людей появляются мысли о том, что «для обороноспособности страны было бы полезно пресечь такой способ утечки сведений». Может быть, это было бы и полезно – если бы было возможно. И дело здесь совсем не в распространенности Интернета или чего-то в этом роде: подобная задача невыполнима в принципе, а значит, не имеет смысла и, если подумать, то очень вредна. Секреты нужно охранять там, где они находятся – у людей, которые имеют к этим секретам допуск и доступ и которые обязались эти секреты не разглашать.

Как же быть с людьми, которые умеют думать? Что делать, если они работают с иностранцами, которые (некоторые из них) иногда имеют цели, весьма далекие от научных? А вдруг человека просто используют и он передает (или того хуже, продает) иностранцам расписание поездов, анализируя которое те самые иностранцы затем смогут получить бесценную и весьма секретную информацию? Все это абсолютно законные вопросы, которые требуют ответа. И этот ответ есть.

Российский закон и в этом случае высказывается весьма недвусмысленно: такая деятельность является наказуемой в двух случаях – если секретная информация передается каким-то иностранцам (строго говоря, только таким, которые «ведут враждебную деятельность») или несекретная информация собирается по заданию иностранной разведки. Еще одно немаловажное условие: все это является преступлением только в том случае, если делалось с целью нанесения ущерба безопасности страны. И если вдуматься, то это весьма верное определение государственной измены.

Секретную информацию Сутягин никому не передавал и не мог передавать по простой причине – у него ее не было. Рассуждения по поводу некоего «аналитического шпионажа», строго говоря, противоречат всем российским законам – от Конституции до закона о гостайне.

Остается работа на разведку. Как обстоят дела здесь? Что за фирма Alternative Futures, с которой работал Сутягин и о которой с гордостью объявила ФСБ?

Эти вопросы несколько менее приятны для Сутягина, но, тем не менее, на них есть ответ. Правильная последовательность вопросов, которые необходимо выяснить суду, весьма проста: правда ли то, что эта фирма являлась разведывательным учреждением? Правда ли, что Сутягин знал это (или хотя бы мог предположить)? Имел ли Сутягин своей целью нанесение ущерба интересам страны, когда сотрудничал с упомянутой фирмой? Сам Сутягин категорически отвечает «нет, неправда, не имел». Скептики скажут, что это естественно, и с ними придется согласиться. Тогда нужно спросить – есть ли какие-то доказательства того, что ответ хотя бы на один из этих вопросов положительный? Напомним, что для осуждения положительными должны быть ответы на все три. Напомним также, что бремя доказательства по закону лежит не на Сутягине, а на государстве в лице ФСБ. Презумпцию невиновности еще никто не отменял.

И что же ФСБ предъявляет в качестве доказательств? Может быть, изъятую рацию, шифровальные блокноты или невидимые чернила? Может быть, хотя бы сводки оперативников, в которых говорится, что тот или иной сотрудник той самой Alternative Futures регулярно замечен в ЦРУ? Может быть, хоть что-нибудь реальное и ощутимое? Совсем нет. Все, что есть, – это мнение самой же ФСБ. Они его назвали экспертным. То есть экспертам ФСБ кажется, что эта фирма может иметь отношение к разведке.

Мы опять сталкиваемся с весьма опасным прецедентом. Уверен, что среди читателей найдутся люди, которые когда-нибудь получали гонорар от каких-нибудь иностранцев, будь то за статью или какую другую работу. И что – если завтра эксперт ФСБ придет к вам со своим мнением о том, что ваш иностранец – разведчик, то вы автоматически становитесь изменником? Или, может быть, вы захотите более весомых доказательств? Особенно если учесть, что речь идет о преступлении весьма серьезном и наказание за него соответствующее.

На самом деле ФСБ с Сутягиным попала в ловушку, самой же и расставленную. Можно сказать, что перехитрила сама себя. Закон однозначно говорит, что экспертиза назначается тогда, когда нужны специальные знания в области науки, искусства или ремесла, простому человеку недоступные. Несложно видеть, что будь с той злополучной фирмой что-то действительно нечисто – это было бы видно невооруженным глазом и никаких экспертов не понадобилось бы. А так ФСБ сама признала, что у нормальных людей фирма никаких подозрений не вызывает и без родных экспертов у них никакого дела не получится.

С фирмой, конечно, Сутягину не повезло – это не «Беллуна», которая вступилась за Никитина. Но все говорит о том, что ФСБ выбрала ее в «крыши» от отчаяния и безысходности. Ну не объявлять же шпионскими крышами два канадских университета. То есть, пытались, но вовремя одумались (см. «Дело #52»).

Что же мы получаем в итоге? То, что ФСБ, не имея никаких доказательств ни доступа Сутягина к секретам, ни его работы на разведку, усиленно пытается устроить некую смесь – то есть произвести впечатление того, что и секреты какие-то были (тогда, мол, неважно, что иностранцы – не разведка) и что-то там могло быть нечисто с той фирмой (а значит, неважно, были ли сведения секретными). Из двух абсолютно недоказанных составов преступления получается вроде бы как один доказанный.

Но если разобраться в ситуации аккуратно, строго по закону (который, как мы видели, весьма разумен), то она, как и утверждалось вначале, весьма недвусмысленна – абсолютно ничего, что говорило бы о виновности Сутягина, не существует. Как не существует и самой виновности. Будем надеяться, что суд придет к тому же выводу и никаких опасных прецедентов создано не будет.