Рейтинг@Mail.ru
 
 

Пресса о «Деле» Сутягина

Новые Известия, № 179 (1185), 05.10.2002

Кому небо в клетку, кому звезды на погоны

2 октября 2002 г. группой ученых и представителей общественных организаций создан «Общественный комитет защиты ученых».

Причиной создания комитета стала озабоченность научной общественности и правозащитников судьбой талантливых ученых, бездоказательно обвиняемых ФСБ в тяжких преступлениях.

В состав комитета вошли такие известные ученые – члены Российской академии наук, как Виталий Гинзбург, Юрий Рыжов, Алексей Яблоков; правозащитники Людмила Алексеева, Алексей Симонов, Лев Пономарев, Валентин Гефтер, Эрнст Черный; юристы и правозащитники Каринна Москаленко, Анна Ставицкая, Елена Евменова; профессор и правозащитник из США Юрий Орлов; один из первых обвиняемых в «шпионаже» – Александр Никитин; руководитель российского ПЕН-центра Александр Ткаченко.

Создание комитета свидетельствует, что даже люди далекие от правозащитной деятельности начинают понимать опасность вседозволенности спецслужб. Общество должно отчетливо представлять, что достаточно подробно рассматриваемое и наиболее известное дело Григория Пасько, только один из примеров, иллюстрирующих общую ситуацию в стране. Конец 2001-го и начало 2002 г. ознаменовались «подведением итогов» по тянувшимся много лет «шпионским» делам. Мало кто представляет, что в 2000-2002 гг. в стране, как в 30-е годы, одновременно проходило до 6 шпионских процессов! Вот только наиболее известные: Григория Пасько (журналист), Валентина Моисеева (дипломат), Игоря Сутягина (ученый), Валентина Данилова (ученый), Виктора Колядина (предприниматель) Валерия Ковальчука (изобретатель), Владимира Щурова (ученый), Юрия Хворостова (ученый). И это только дела, переданные в суды. До суда не дошло дело профессора Владимира Сойфера (закрыто в связи с отсутствием состава преступления).

Чемпионом по праву можно признать Приморский край, где местным чекистам удалось «изловить» сразу пятерых «шпионов» и разгласителей гостайн: Григория Пасько, Виктора Акуличева (академик РАН), Владимира Сойфера, Владимира Щурова, Юрия Хворостова. Четверо последних даже работают в одном институте – Тихоокеанском океанологическом ДВО РАН. И это уже статистика. Очень похоже на соревнование: кто больше шпионов наловит. Подтверждением тому, что в системе ФСБ идет серьезная борьба за «призовые» места, могут служить слова начальника УФСБ по Приморскому краю генерала Жиляева: «Наше управление всегда было в пятерке лучших в стране, и мы не собираемся уступать свои позиции» («Завтра России», № 99, 20.12.01, г. Владивосток). Крайне опасное это дело – соревнование спецслужб!

25 декабря 2001 г. Григорий Пасько получил 4 года во Флотском суде ТОФ. Верховный суд РФ оставил его приговор без изменения, как, впрочем, и приговор дипломату Валентину Моисееву (4,5 года). Последнему еще и с конфискацией.

Калужский областной суд, не найдя в деле ни единого доказательства вины сотрудника Института США и Канады РАН Игоря Сутягина, обвиняемого в шпионаже в пользу неизвестной разведывательной организации, вместо оправдания за недоказанностью обвинения отправил (27 декабря 2001 г.) дело по собственной инициативе на дополнительное расследование. Преступление в суде не было доказано, а калужская Фемида, как переэкзаменовку двоечнику, дала следствию (ФСБ) очередную попытку доказать недоказуемое и оставила Игоря Сутягина на неопределенное время в тюрьме.

А следователь по делу Григория Пасько, наследственный чекист Егоркин, недавно переведен в Москву и работает теперь в центральном аппарате ФСБ. Всему миру известно, что дело «второй свежести», а следователь повышен.

Между тем, пока идут разговоры о том, какой замечательной станет наша судебная система после реформы, суды по требованию обвинения и под давлением спецслужб продолжают штамповать обвинительные приговоры.

Вышестоящие суды, включая Верховный, делают вид, что отсутствие доказательств вины еще не основание для снятия обвинения. Вот и попадает общество на фоне вполне приличных законов в тупик, выстроенный на фундаменте крепкой корпоративной дружбы следствия, суда, прокуратуры, спецслужб и исполнительной власти. Замечательно по этому поводу высказался начальник Приморского УФСБ генерал Жиляев, подтверждая единство таких структур: «Как только мы (разные силовые ведомства) начинаем делить, кто чем занимается, этим пользуются подследственные».

Очевидно, что никакая формальная реформа разорвать такую связь не может. Для этого нужна политическая воля демократического государства.

Все шпионские процессы ФСБ и суды изо всех сил пытались упрятать поглубже, потому что только втайне могли пройти беспочвенные обвинения и неправосудные приговоры. Власть, как и в 30-е годы, полагает, что обществу вполне достаточно сообщить после вынесения приговора, за что и сколько получил очередной назначенец в шпионы.

Хватит сказок о государственной тайне в известных сегодня делах. Ею там и не пахнет, если не считать тайной полную некомпетентность людей из ФСБ.

Не справляясь с задачами по борьбе с коррупцией и терроризмом, утечкой капиталов, заказными политическими убийствами и другими опасными преступлениями, ФСБ избрала в качестве «легкой добычи» ученых, экологов, журналистов, дипломатов.

Противоправные преследования граждан представляют серьезную опасность для общества и должны, по нашему мнению, стать предметом серьезного расследования Управления собственной безопасности ФСБ и Генеральной прокуратуры, а их организаторы вместо наград и повышений должны быть привлечены к ответственности.

Эрнст ЧЕРНЫЙ