Пресса о «Деле» Сутягина

Обвинение убедило присяжных

Хотя, согласно заявлению прокурора Московского городского суда, окончательный приговор сотруднику Института США и Канады Игорю Сутягину будет вынесен 7 апреля, уже сейчас можно утверждать, что это будет серьезный срок заключения. Присяжные единогласно согласились с доводами обвинения. Лишь четверо из двенадцати сказали, что ученый, хотя и виновен, но заслуживает снисхождения, а прокурор потребовал приговорить Сутягина к 17 годам колонии строгого режима.

Этот судебный процесс оказался долгим и запутанным в первую очередь из-за своей специфики. Игорь Сутягин, возглавлявший сектор военно-технической и военно-экономической политики отдела военно-политических исследований Института США и Канады, был арестован осенью 1999 года в Обнинске перед очередной зарубежной командировкой и обвинен в шпионаже в пользу американской разведки и в государственной измене. По мнению следователей ФСБ, российский ученый сотрудничал, в частности, с представителями британской фирмы Alternative Futures, а она в свою очередь связана с американской военной разведкой. Сведения касались оснащения атомных подводных крейсеров нового поколения.

Игорь Сутягин и его адвокаты утверждали, что информация, собираемая и передаваемая ученым, представляла собой компиляцию данных из открытых источников, поэтому речь о разглашении военных секретов идти не могла. Кроме того, по мнению защиты, обвинение так и не доказало наличие у Сутягина доступа к государственной тайне.

Первый судебный процесс начался в феврале 2001 года в Калуге. Областной суд пришел к выводу, что следствие допустило множество нарушений. В итоге дело было перенесено уже в Московский городской суд. Здесь следствие сработало профессиональнее, и благодаря его выводам прокуратуре удалось убедить присяжных в виновности Сутягина.Они признали его виновным в шпионаже, сделав неизбежным обвинительный приговор.

Дело Игоря Сутягина оказалось настолько затяжным и настолько спорным (защита оспаривает практически каждое утверждение стороны обвинения, говоря даже о манипулировании мнением присяжных), потому что касалось так называемой «серой зоны» военно-научных технологий. В 90-е годы, когда целые российские институты и отдельные ученые и журналисты выживали благодаря сотрудничеству с зарубежными организациями, выяснилось, что между государственной тайной и открытой, недавно рассекреченной или никогда не бывшей секретной информацией трудно установить разграничительный барьер. Журналист или научный сотрудник, не таясь, делился сведениями, которые он считал открытыми, как вдруг выяснялось, что он не просто прикоснулся к тайне, а ее разгласил. Тогда-то и возникли дело Пасько во Владивостоке, дело Валентина Данилова в Красноярске… Но похоже, что судьба Сутягина сложится самым наихудшим образом.

Михаил ЛОГИНОВ